Программа работ по теплоэнергетике

Мне особенно запомнился управляющий Закэперго В. А. Чичинадзе. Это был уже пожилой инженер, за плечами которого был опыт сооружения первой в Закавказье Земо-Авчальской ГЭС. Стройный и высокий, с яркими голубыми глазами, всегда аккуратно одетый, вежливый в обращении, глубоко культурный и эрудированный человек, он был представителем той части старой грузинской интеллигенции, которая с первых лет власти в Грузии стала активно участвовать в строительстве республики.

Мне пришлось в апреле 1932 г. вместе с Чичинадзе участвовать в проведении Закавказской конференции по размещению производительных сил, где я ближе познакомился с этим замечательным человеком.

С этим временем у меня связан сейчас забавный, а тогда совсем несмешной эпизод. После того как конференция закончила свою работу, Чичинадзе пригласил меня вместе с заместителем Председателя Госплана Геннадием Смирновым к себе в гости.

После ужина, пройдя в кабинет Виссариона Алексеевича, я обратил внимание на висящий на стене голубой ковер с красивыми узорами и расположенный на нем кинжал, ножны и ручка которого были осыпаны бирюзой.

Еще не зная грузинских нравов и безграничного грузинского гостеприимства, я начал расхваливать этот ковер с кинжалом.

Чичинадзе меня внимательно слушал, а я, все больше и больше входя в раж, бестактно, но искренно сказал, что мечтал о таком кинжале. Вечер прошел в приятной беседе, и когда, распрощавшись с хозяевами, мы сели в машину, вдруг обнаружили рядом с собой круглый сверток, завернутый в белую бумагу.

Обратившись к шоферу, спросил: — Что здесь? — Наверное какие-то чертежи для Вас — ответил он. Приехал в гостиницу, развернул сверток и к своему ужасу увидел голубой ковер вместе с кинжалом, которые так неуместно хвалил в гостях.

Трудно передать, что я пережил в этот момент; стыд гнал меня из гостиницы обратно в дом Виссариона Алексеевича, но стояла глубокая ночь. Еле дождавшись утра, в семь часов вместе со свертком под мышкой вышел из «Орианды».

Наняв фаэтон, поехал домой к Чичинадзе.

Все еще спали, и мне с большим трудом удалось вызвать хозяина. На крыльцо старого тбилисского дома вышел одетый в халат заспанный Виссарион Алексеевич.